Васючок, надо бы тебе животик сбросить, мешает ведь! — с укором сказала жена,
поглядывая, как я, тяжело дыша и скорбно пыхтя, пытаюсь согнуться и зашнуровать
ботинки.
—
Да что ты, голубка моя, живот мне совершенно не мешает. А ботинки я буду
покупать на липучках или мокасины без застежек, они удобнее... — пытался было
возразить я, но голубка гневно проворковала.
—
Василий, дело не только в обуви! Иметь такой животище — просто неприлично! — И
многозначительно добавила: — И он мешает не только при шнуровании
обуви...
Я
виновато промолчал. Когда мы с голубкой поженились, мы были примерно одинаковой
умеренной комплекции. Потом у меня незаметненько вырос вот этот самый
животик-живот-животище, а у жены такового не появилось. Вернее, животы у нее
появлялись — дважды за время супружества — но благополучно исчезали с появлением
на свет наших сына и дочки.
Видимо,
голубка, созерцая мое пузцо, тоже подумала о детях, а посему грустно
произнесла:
— Васенька, ведь дети любят стройных папочек, а не таких, у
которых живот как на одиннадцатом месяце беременности... — И, видя мою
нерешительность сбрасывать килограммы и готовность отстаивать свой сильно
беременный живот, припечатала: — И жены больше любят стройных мужей, а не тех, у
которых пузо на нос лезет!
Тут уже я погрустнел. И было отчего: вспомнилось, как в
новогоднюю ночь около моей голубки вьюном вился стройный как кипарис сосед
Ферапонтов и не хотел уходить домой, хотя старушка-мама звала его раз пять и
что-то бубнила про правила приличия. Да уж, надо мне худеть, надо... Ну, пусть
не до кипариса Ферапонтова, но хотя бы это проклятущее пузо убрать... А то ведь
уведут мою голубку, прямо с голубятни сведут...
Видя мои душевные терзания и уловив робкое согласие худеть,
голубка смягчилась и, будучи женщиной активной и энергичной, тут же начала
разрабатывать мне индивидуальную программу похудания:
